фор-леди
Белая армия, чёрный барон

Снова готовят нам царский трон,

Но от тайги до британских морей

Красная Армия всех сильней!

©


Вчера Шаман кинул ссылку на ресурс со старыми советскими и революционными песнями: http://www.sovmusic.ru/, и я отправилась мародёрствовать :-D. Накачав мегабайт 25, уселась с удовольствием слушать: «Варшавянка», «Марсельеза», «Смело товарищи в ногу», «Священная война», «Прощание славянки». Это было совершенно неожиданно и великолепно, больше всего напоминало встречу со старым другом :lol:. Я совершенно не предполагала, что так по ним соскучилась :ura:! Уже почти 15 лет прошло после того, как рухнул Союз, назад в СССР я не хочу, а вот поди ж ты! Коммунистические идеи меня не привлекают, в отличие от монархических, и как в одной голове может преспокойно уживаться и то, и другое, мне совершенно непонятно :weep3:

Если это не прошло за 15 лет, то, видимо, не пройдёт уже никогда ;-). Теперь я точно знаю: мы, родившиеся и выросшие в Советском Союзе, невзирая ни на что, пронесём советские песни и революционную романтику в своих душах до самого конца.



В связи со всем этим у меня случился приступ «дежа вю» :-D, но я вспомнила, у кого же об этом читала, хотя тогда это и не коснулось меня по-настоящему: в предисловии к мемуарам Марка Захарова. Один из лучших наших театральных режиссёров, глубоко мною чтимый, рассказал исключительно показательный эпизод из собственной жизни, который и я хочу предложить вашему вниманию. Даже набить не поленилась ;):



«Кто я такой в своём окончательном виде, я понял сравнительно недавно. В 1993 году мне настоятельно порекомендовали сделать операцию шунтирования на сердце. Московское правительство или, правильнее сказать, мэр Москвы Ю.М.Лужков подписал распоряжение о спонсировании операции, и я вылетел в Германию в прекрасном настроении, потому что об операции старался во время полёта не думать. Этому очень способствовали разного рода напитки, подаваемые на борту авиалайнеру.

При коронарной разведке с помощью катетера, вводимого в сосуд, ведущий к сердцу, я, помнится, тоже не очень волновался. «Потерпи, - думал про себя, - может, ещё обойдётся… без операции». Хорошему самочувствию способствовал доктор-переводчик, который доносил до меня исключительно оптимистические фразы, произносимые немецким хирургом:

- Так, так, хорошо… замечательно… приближаемся к сердцу. А вот и сердце!

После этой фразы немец почему-то долго раздумывал и сказал потом что-то такое, что мне уже тогда очень не понравилось, даже по-немецки, без перевода.

А мой переводчик, подумав, высказался в том смысле, что сердечная мышца в очень, просто на редкость хорошем состоянии, как будто специально для операции.

Через несколько дней, когда пришла уверенность, что точно останусь на этом свете, я спросил у переводчика:

- А что это была за фраза, после которой вы долго искали литературный перевод? Что сказал немец?

- Немец тогда сказал: «Как же этот парень сюда долетел?»

- Почему же я, по-вашему, долетел?

Доктор-переводчик был допущен в операционную и видел, как из меня делали цыплёнка табака. Он некоторое время раздумывал, потом честно признался:

- Есть, вероятно, у вас какие-то отличия…

- От нормальных людей?

- Да.

- То есть если бы на моём месте был нормальный, цивилизованный немец – он бы не долетел?

- Никогда.

- А я…

- А вы, как бы сказать, такой… упёртый.

- Советский человек?

- Именно это я и хотел сказать.

Это было важным открытием для меня за последнее время. Никакой я не прогрессивный демократ, не одухотворённый либерал и не сторонник гражданского общества. Я – советский человек.

И дело не в том, что сказал мне об этом малознакомый врач. Там же, в Мюнхене, мучительно выбираясь из наркоза, я почувствовал такую боль при дыхании, что твёрдо понял – продержусь минут пять, от силы десять. Дальше надо сдаваться.

Врач в реанимации посочувствовал мне с помощь русскоговорящей медсестры и сказал, что боль нужно убирать самому постепенно, с помощью специально глубокого дыхания и главное – оптимизма. Дыханием я должен заниматься сам, оптимизмом тоже, хотя на некоторое время мне помогут.

Я получил сильную дозу наркотика и, превозмогая боль, начал смотреть интересное кино. Поплыли и красиво расплющились стены в реанимации, и я стал мысленно посылать себе команды: «Оптимизма! Оптимизма давай!..»

Потом с нетерпением стал ожидать по меньшей мере слетающихся ангелов, их сводный хор, в крайнем случае «Аве Марию», но услышал только цокот копыт по брусчатке и в ушах радостно зазвучало:



Мы – Красная кавалерия, и про нас

Былинники речистые ведут рассказ…



Чуть позже я прослушал также:



Веди, Будённый, нас смелее в бой!



Вот оно, моё подсознание! Здравствуй! От такого подсознания сразу полегчало, потому что стало смешно. Бывало, думалось совсем недавно: уж не единомышленник ли я Бердяева со Станиславским? Нет. Оказалось – советский человек с набитыми его же оптимизмом советскими мозгами»

М.А.Захаров, «Суперпрофессия»