Ты уж определись, что ты предпочитаешь:
убивать или пилотировать корабль
Ну вот, вторая книга вышла, и всё встало на свои места. По поводу издателей мысль в голову приходит одна, но не лишённая изящества: дурной пример Зверя оказался кое для кого вдохновляющим. Расчленение по живому – процедура эффектная, не спорю, но для обычного человека малоэффективная. Не думаю, что издателям удалось на этом обогатиться, разве что перемазались . Как бы то ни было, но роман теперь оказался «в сборе», его можно оценивать и можно уже давать людям почитать – целиком.
Первая книга была в каком-то смысле прологом, теперь эволюция Зверя в Саэти закономерно продолжилась, достигла пика, а потом - и своего логического завершения. В сухом остатке для всего мира хорошего оказалась мало. Впрочем, как и ожидалось. «Как волка ни корми…»
Умеренно-спойлерноКраеугольным камнем для меня в этом романе стал опыт показа нечеловеческой психики и её взаимодействия с миром людским. В основном, конечно, Зверь, но местами и Казимир. «Рациональный» подход Тира ко всему поражает. Что бы ни происходило, какой бы опыт он ни приобретал - «любви», ненависти, наблюдения за зарождением новой жизни – каждый раз выводы, которые для себя делает Тир, меня ошарашивают. В самом деле – а почему нельзя убивать? Кто сможет логично объяснить - почему?! Вот что значит «разница базовых установок» . И вот что значит «любимая маска леди» (это я о вас, миледи Тресса ): безупречное… ммм… моделирование у себя в голове подобного создания – это хобби для более чем незаурядной леди. Чтобы не возникло взаимонепонимания, говорю сразу: это был комплимент
Две женщины, вошедшие в жизнь Зверя в Саэти, разумеется, вызвали мой интерес. И странный многолетний «любовный треугольник» вокруг Хильды фон Сегель, и драматичный «брак» с предприимчивой на свою голову Катрин Зельц. И если Хильда мне безоговорочно понравилась – хотелось бы познакомиться, честное слово! – то Катрин при всей своей страшной судьбе не вызвала ни грана сочувствия. Вот такая я жестокосердная . Да, юный возраст, да, страх за собственного сына, родную кровь, но чего же ты хотела, а? Нарушив естественный ход событий – забеременев при помощи ухищрений – Катрин сама отдала себя на жестокую волю Тира и Судьбы. Нет уж, милочка, где постелила, там теперь и спи. Любые игры вокруг демона всегда заканчиваются плохо – не этому ли учили тебя твои любимые христианские священники ? Так что – поделом.
Фигура же Риддина (Гуго фон Рауба) кажется мне привлекательной и потенциально интересной, вот только практически совсем непроработанной . Видимо, в этом романе такая задача и не ставилась. Возможно, где-то когда-то в дальнейшем Гуго будет уделено персональное авторское внимание. По крайней мере, мне хотелось бы в это верить. Ибо породить Риддина – «Живущего в мире с людьми» - и оставить его прозябать на задворках миров и сюжетов было бы… эээ… не только жестоко, но и нерационально. Да
Особая фишка двух последних частей романа – это неожиданный дуэт Эльрика де Фокса Лонгвийца (Среднего) и бывшего Олега Зверя, бывшего Тира фон Рауба, ныне просто Волка. Я отмечу сейчас этот момент, но никаких выводов или просто соображений высказывать не стану. А позориться не хочу. Всё это слишком сложно, слишком многослойно, и на одном прочтении не ловится мной совершенно. Кроме собственно факта - есть !
Конечно же, необходимо отметить литературное мастерство, с которым книга написана. Количество сочных кусков, афористичных фраз и образчиков знаменитого «шефангского» юмора делает честь автору и приносит море удовольствия читателю . То, что это часто касается вещей и ситуаций трагических, звучит пронзительно-остро и оставляет на душе пусть маленький, но шрамчик – это только в плюс. Думаю, при первом прочтении я море всего упустила . Но ничего, первое – оно не последнее; ещё вернёмся, и второй раз – он тоже явно последним не будет
Особо ценно для меня то, что роман при всей своей «демонической» тематике и мастерстве её посюстороннего воплощения чернухой категорически не является. Как это удаётся – лично я не понимаю до сих пор . Одна из великих тайн Дара, полагаю. Но ни один из романов леди Трессы – и «Волчья верность» тут не исключение – не оставляет впечатления безнадёжности, отчаяния, тупика, отвращения ко всему сущему и прочих склизких «радостей», обильно оставляемых рядом писателей на память читателям своих произведений . Здесь же – всё наоборот, как ни странно.
Если поразмыслить, то я воспринимаю этот роман как поиски Тиром себя, роман взросления, если хотите. Сорок лет, потраченные Зверем на Саэти, не прошли впустую. Последняя надежда на то, что он сможет ужиться с людьми – даже со старогвардейцами, с теми, кто способен летать! – рухнула с впечатляющим треском. Вывод оказался жесток, но зато милосердно однозначен, что позволяет закончить передышку и наконец-то начать действовать. Да, рай на земле для исчадия ада принципиально невозможен, но почему бы не быть где-нибудь в другом месте маленькой персональной преисподней? Любовно обустроенной в соответствии с собственными предпочтениями ?Резюме: хороший роман не на один раз.Категория: «Раньше Тир меньше отличался от людей, либо раньше это не так бросалось в глаза.
Скорее всего, верно и то и другое. В прежние годы у него не было ничего, кроме полётов. А если что и объединяет его с людьми, так это стремление в небо. Не в том смысле, которые вкладываются в эти слова христиане, а в естественном для людей желании научиться летать.
Эрик попытался найти другие точки соприкосновения, сделал попытку ещё немного очеловечить демона, а получилось, что вызвал к жизни нечто абсолютно бесчеловечное. Мог бы догадаться, что для Тира вести себя как человек неестественно и, пожалуй, непросто. Мог сообразить, что его человечность – всего лишь маска. Мог. Но не догадался и не сообразил. Вместо этого ужесточил условия и получил закономерный результат.
Когда его нет рядом, проще всего думать, что его нет совсем. Проще. И лучше. Гораздо безопаснее, чем понимать, что его – нет, но есть то, чему лучше бы не быть никогда. Он ведь не позволит отправить себя в небытие. А если бы позволил – кто бы смог заставить себя сделать это?
«Ты клевещешь на себя, легат».
«Вы ошибаетесь, ваше величество».
Все эти годы Тир говорил ему правду. Но в эту правду невозможно было поверить»