Скалы терпеливы, но есть предел и их терпению.
Можно простить многое,
но не втоптанную в грязь клятву…
Можно простить многое,
но не втоптанную в грязь клятву…
Клятва. Да-да, о чём бы в Кэртиане речь ни зашла, всё обязательно сведётся к клятвам. Рано или поздно, так или иначе (С).
И, насколько это видится мне, только два человека во всём Талиге знают цену клятвам на крови и представляют себе их истинные последствия. Это, конечно, Рокэ Алва и Валентин Придд. Ещё один плюс в адрес практической пользы классического образования . Остальная же публика в прискорбном невежестве ходит по краю пропасти и этого даже не замечает. Немножко порассуждаю об этом – в тех пределах, что поняла ситуацию.
Спойлеры и ключевые цитаты, не читавшим – не входить!Вот, к примеру, клятва, данная Альдо гоганам в Агарисе и формально нарушенная им только в день коронации. Обошлось? Обошлось. Беспечному подлецу повезло – он опять счёл бы это закономерностью и благоволением Судьбы, и где-то даже оказался бы прав. Но это скорее издёвка, чем благосклонность: нельзя распоряжаться тем, что тебе не принадлежит. Кто бы мог подумать: гоганы, славящиеся своей деловой хваткой, попали впросак, заключив сделку не с тем, с кем следовало!
Герцога Алву оставим в покое – он в курсе дела и бдительно следит за выполнением своих клятв. Валентин Придд же проявил столь похвальную осторожность при формулировке присяги, что это просто удивительно для человека столь юного, пусть и сына супрема . Вот, оказывается, кто самый многообещающий дворянин молодого поколения Талига! Вот, кто пойдёт далеко! Ложка дёгтя: если он сумеет пережить этот Излом . Да.
«- Герцог Придд, вы присягали господину в белом? Да или нет?
…
- Монсеньор, я присягнул моему королевству и моему королю. Моё королевство – Талиг, имени своего короля в настоящее время я не знаю»
(с) Рокэ Алва и Валентин Придд
Робер. Ещё один, спасшийся чудом. Хотя это ещё как посмотреть: Робера хранит его собственная совесть. Оказавшись в сложной ситуации в момент голосования судей по итогам процесса, Эпинэ выбрал самое этичное решение среди двух «неправильных», и даже сам не представляет, насколько это было жизненно важно. Для него же самого. Иноходец буквально проскакал с завязанными глазами по краю пропасти, после чего остался не только жив, но и в блаженном неведении. Всегда утверждала: честность – это самая лучшая политика!
[салютует Эпинэ]
«- Монсеньор, - тоном закипающего котла возвестил мэтр Инголс, - умоляю, когда всё закончится, посвятите себя армии и только армии»
Теперь Ричард Окделл. О-хо-хонюшки… Это ужасно. Дожили до того, что имя Окделла стало в Талиге притчей во языцех, синонимом гуттаперчевой совести и бесчестья. Не удивлюсь, если в «Сердце Зверя» Гатти введёт специально в его честь новый хлёсткий термин, что-то вроде «перевязи Люра» . Поистине, последний герцог Окделл оставит яркий след в истории Талига и останется в ней вечным назиданием, наполняя ужасом сердца потомков – увы, не своих. Боже, как далеко могут завести человека глупость, слабохарактерность и ленивая душа ! Надо того… извлечь уроки и за собой тоже присматривать . А то мало ли… Лень – она вперёд нас родилась
«Ричард пришпорил коня, ощущая себя единым целым с ним, с несущейся сзади армией, с окрестными скалами. Кавалерия не штурмует крепости, но только камень совладает с камнем, и только верный вправе карать предавшего. «Верность изменнику суть измена, как и родство с изменником – измена, и послушание оному». Таков закон! Предательство не искупит ничто, кроме смерти, но изменнику даровано право покарать себя самому… У него был выбор, у него было время. Шестнадцать дней и шестнадцать ночей…»
А ведь шутка судьбы в его случае была особенно жестокой. В отличие от Робера, с которого Альдо буквально потребовал клятву по старинному обряду в «Лике Победы», Дика никто и ни о чём не просил! Восторженный дурак дал клятву сам, добровольно и «за компанию» . Но, уравняв себя с Эпинэ по возложенным обязательствам, Ричард никак не был ему ровней по душевным качествам. Зимний Излом, простите за намеренную тавтологию, попробовал его на излом и признал негодным к дальнейшему несению службы. Вино Окделлов выдохлось, свирепый вепрь деградировал до визгливого поросёнка, скалы только казались несокрушимыми – при первом же толчке Судьбы они рассыпались аморфной кучкой песка. Финита. Дом Окделлов пал. И как пал!
«Башни возникли неожиданно, древние, мощные, облитые лунным светом… Серый гранит корчится от страха – замок узнал свою смерть раньше тех, кого он прячет. Дикон слышал, как дрожат и стонут связанные людской волей глыбы. К утру они станут песком, серым, ничтожным песком на могиле клятвопреступников»
А ведь я, грешным делом, полагала, что в описательном смысле катастрофу в Доре превзойти невозможно. Да, здесь и там пострадали невинные, но если происки Циллы и Кладбищенской Лошади можно счесть сознательно направленным злом, то уничтожение целого Дома не кем-нибудь, но Стражами, поставленными во времена незапамятные этот Дом охранять – безусловно, кара за предательство. Зрелище проснувшихся и медленно пустившихся в путь Скал – тех самых, незыблемых!! – с целью покарать и стереть с лица земли… оно завораживает. Это справедливость. И что толку кричать о том, что гибнут невинные? Дети, старики, люди, даже не носящие фамилии Окделл и Ларак? При чём тут вообще человеческие понятия о справедливости? Это была высшая справедливость, справедливость Абсолюта.
Ноша главы рода тяжела. Она отнюдь не заключается в ношении герцогской цепи и привилегиях, предоставляемых этикетом. Это именно груз ответственности – ответственности за положение семьи, за честь фамилии, за благополучие всех людей, вверивших свои судьбы Высокому Дому. И если юный Спрут это понимал, то до недо-Вепря (не путать с невепрем!) это никогда до конца не доходило, он жил вечным пленником собственных иллюзий, имеющих мало общего с реальностью.
«Конь Ричарда встал на дыбы, обрушив копыта на выносную башню. Дико вскрикнул камень с белой полосой, ему ответил другой. Юноша сдержал скакуна и обернулся, с гордостью глядя, как из золотистого марева вырывается отряд за отрядом. Он привёл армию в срок, его долг исполнен, долг и присяга… Сюзерен будет доволен!»
Она поистине ужасна, эта Высшая Справедливость: за грех совершённый одним человеком, заплатили жизнями сотни невиновных. Остался ли жив клятвопреступник? Я стала жестока : хочу, чтобы он выжил. Умереть прямо сейчас и во сне – это было бы слишком легко. Хочу, чтобы он всё же проснулся и заглянул в глаза обрушившейся катастрофе. Осознал, что лишился дома, семьи, статуса Повелителя. И я хочу посмотреть, на кого он свалит вину за происшедшее на этот раз.
Резюме: роман не только оправдал мои ожидания, но даже их превзошёл.
Категория: