|
Мне не нужен обвиняемый,
мне нужен виновный.
|
Я давно заметила, что второе прочтение – «золотое». Если ты до него добрался, конечно же . Понравилось ли в первый раз, нет ли, бывает по-разному, но именно второй расставит всё окончательно по местам: либо ты с удовольствием признаешь, что в прошлый раз недопонял и начнёшь получать удовольствие, либо отложишь книгу, чтобы уже никогда к ней не вернуться.
Сегодня я во второй раз читала «Ловца человеков».
Окунуться в уже знакомый, размеренный темп повествования… было приятно. То, что отвратило меня при знакомстве – неспешное начало романа – в этот раз не мешало совершенно, забавляя читательницу мелкими нюансами уже знакомых характеров. Как я и надеялась, чтение «задом наперёд» оказалось выигрышным ходом и совершенно изменило впечатление . Уже знакомая с Куртом Гессе, следователем инквизиции наивысшего ранга, я с чуточку ехидной (но в целом сочувствующей!) улыбкой наблюдала за действиями Курта Гессе, недавнего выпускника академии. О да, они оба хороши – но каждый абсолютно по-своему.
Спойлеры, однакоВместо опытного – живого места нет! – в семи щёлоках варенного, прожжённого циника… нас встречает мальчишка. Двадцать один год? Чепуха! Этот возраст может показаться солидным только в пятнадцать . Голова, забитая школьными премудростями. Непререкаемый авторитет наставников. Благонамеренность, хлещущая из ушей. Практически нулевой (что бы он о себе ни думал) жизненный опыт. Щенок, как есть лопоухий щенок! В новой социальной роли – полномочного следователя, инквизитора с немалыми полномочиями – Курт ощущает себя весьма неуютно. Согласна, это говорит в его пользу: не наглый, не равнодушный, не бессердечный – а другого академия не выпустила бы в широкий мир с Печатью на плече. Но при этом – до чего же робеющий перед собственной властью, да и перед вышестоящими тоже. А уж какой самоед! Хороший мальчик, добрый; к тому же отличник
Да, следователь Гессе завалил своё первое дело. «Потерял свидетелей, упустил подозреваемого, передал в руки преступников материалы дознания и нанес материальный ущерб» - если суммировать его же собственные слова. Но вот насколько он при этом виноват? Комиссия Конгрегации посчитала, что не слишком, и я не могу с ней не согласиться.
Было ли дело нашему следователю по зубам? Нет, пока нет. Был ли противник равен ему по силам, хотя бы примерно? Опять же, нет. В захолустной деревушке Таннендорф встретились два ловца человеков: один номинальный, в классическом смысле, другой же – опасный малефик, завлекающий ничего не подозревающих обывателей в свои предательские сети. И на заднем плане – постоянно возникающий отблеск пламени, как знак судьбы.
Наш знакомый лопоухий щенок, на чьём дипломе чернила ещё не обсохли, в своём неведении нёсся в ловушку, тщательно оборудованную людьми куда как поопытнее его. Тот, кто играет белыми, заведомо получает преимущество, а на игровом поле криминалистики преступник всегда ходит первым. Что там ещё набегает?.. Возраст и жизненный опыт, тщательное многолетнее планирование, особые способности, уже упоминавшийся первый ход… Увы самонадеянному Курту Гессе, но в высшей лиге он играть ещё не готов, невзирая на превзойдённую книжную науку. Весовая категория не та, пока. Но старательный кутёнок продемонстрировал все стати дельного охотничьего пса, и, раз уж довелось выжить, обещает вырасти в здоровенного и страшноватого волкодава.
Всему своё время, «и время всякой вещи под небом» (С). Ещё настанет час, когда наш герой перестанет быть дичью и сам возглавит охоту.
Что мы имеем в сухом остатке? Прекрасный роман, нисколько не похожий на собственно _дебют_. Первый блок в основание монументального сооружения под названием «Конгрегация по делам веры Священной Римской Империи», созданного воображением одного человека, Надежды Поповой. Серию, которая не выдохлась в процессе написания, а напротив, набрала обороты – что большая редкость в нашей фантастике. Не открою вам Америку; каждый из нас способен назвать хотя бы парочку обмусоленных до полного безвкусия сериалов, к которым потеряли интерес все, кроме автора и особо зацикленных поклонников. «Конгрегация» же Поповой до сих пор, по шестую книгу включительно, вызывает азартные споры и стайный вой раззадоренных «идейных противников». Не знаю, что видят в книге они – а прямо даже интересно! – я же вижу хорошо написанный, плотно сбитый роман, чьё содержание не исчерпывается детективной интригой. К тому же достойное бумажное издание кратно увеличивает мне удовольствие от прочтения: отличная бумага, изящный шрифт, уместные виньетки, психоделическая обложка… Да, я книжный гурман . И никогда сухой электронный текст не заменит мне настоящую, весомую, от Гуттенберга нам заповеданную бумажную инкунабулу. На том стоим!Резюме: не дрейфь, курсант, за одного битого двух небитых дают!Категория: « — А без страха вы работать не умеете?
— Без страха, — сказал Курт уже резко и почти ожесточенно, — происходит вот такое, — он кивнул вспять, где остались домики Таннендорфа. — И без страха меня вместе с Курценхальмом давным-давно бы уже подняли на колья. Ты сам сказал, что мы в безопасности, пока еще меня там боятся. Их удерживает боязнь — и не более. Боязнь смерти, пытки, изгнания, чего угодно! И пока не выдумали ничего иного — да, будет страх, будет ужас и паника, если потребуется! Когда из общества исчезает страх, рождается хаос!
— В самом деле, псина ты Господня? — почти прошипел тот. — Стало быть, по-твоему, люди без ваших костров прямо-таки жить не могут?
— Без наших костров. Без господских плетей. Без тюрьмы, виселицы, плахи и иной кары, от большой до малой, вплоть до общественных работ; да! Страх правит миром, пока люди способны подчиняться только такому правителю! Страх сберегает вора — от хищения, убийцу — от убийства, насильника — от насилия! Крестьян — от бунта! Timor est emendator asperrimus (страх – суровейший исправитель); слышал такое?
— А господам страх не полагается?
— У всех свой страх, — чуть унявшись, сказал Курт с расстановкой. — И у них — тоже.
— А у тебя?
— И у меня, — кивнул он без колебаний. — Я боюсь не исполнить то, что должен. Боюсь оказаться неспособным оправдать доверие. Боюсь подвести тех, кто мне верит; вот мой страх»