вся боль и свобода выбора.
Ну вот я и вернулась к истокам. На старый Барраяр – Барраяр догрегоровский и домайлзовский, эзаровский и петеровский, уже не изолированный, но ещё и не галактический в полном смысле этого слова. Я вернулась в ключевую точку – в тот момент, когда решалось, каким же ему быть. И к тому человеку, который бестрепетно предопределил – каким, и услышал в ответ: «Слушаю и повинуюсь, миледи!»

…Барраяр без Майлза – это так непривычно. Но зато полезно: по крайней мере, никто не заслоняет остальных персонажей, мешая им действовать по собственному усмотрению



Начало ррецензии
[окончание следует]